Мой приятель Антон Кузьмин выложил в Твиттере фотографии:

Фотки как фотки: не гениальные, но приятные. Антон умеет снимать.

От одного из моих подписчиков Антону прилетел неприятный реплай:

Давайте обсудим, как на такое реагировать. Мы же тут все творцы собрались.

Неправильно:

Проявлять агрессию в ответ. Даже скрытую слоями иронии:

Правильно:

Накрывать токсичность пуховым одеялом пацифизма.

Например, так:

Я не знаю, почему, но это работает. Мне редко пишут что-то подобное, но когда случается, я захожу с этой стороны. Человек либо перестаёт писать, либо извиняется. В интернете. За грубость.

Когда вам пишут какую-то гадость, представьте себе, что вы толстая бабушка, к которой прибежал обиженный внук. Его обозвали во дворе, он жаждет справедливости. Вот как вы его будете успокаивать, так и успокаивайте себя.

Но.

На скриншоте выше оценка. Они в целом не так важны, что положительные, что отрицательные, как критика.

Критика – полезна. Её надо изучать, иначе звёздная болезнь и профдеградация. Но, как и любое лекарство, её нужно применять по инструкции. Если вы не можете сделать для себя никаких выводов из сказанного, то и хрен бы с этим сказанным.

Кант, критикуй по делу:

Есть чисто технические огрехи, которые, если поправить, то хуже не будет. Я никогда не видел, чтобы хроматические аберрации преподносились как художественный приём. Или выбитые света в портретах, или постеризация в небе, или промах фокусировки в портрете. Просто исправьте и не делайте вид, что это гениально.

В цветовой теории так же есть свои «хорошо» и «плохо». Плохо – это когда цвета лишены оттенков, когда нет взаимодействия между главными цветами в кадре и так далее. Хорошо – когда всё это есть.

Если же вы и сами всё это видите, но вам на это наплевать (как мне на шумы, например) – плюйте дальше.

В фотографии нет правил. Есть приёмы. Те из них что уместнее чаще остальных, правилами и называют. Это некорректно, потому что порождает стереотипы. Но знать их всё равно надо.

Вот, скажем, есть закон Гука. Школьники его запоминают таким:

А выпускники технических ВУЗов таким:

Это не значит, что школьников вводят в заблуждение. Просто им этого достаточно.

Пока в фотографии вы школьник – не выпендривайтесь, используйте золотое сечение. Не обрезайте конечности, используйте направляющие в кадре и, сам-не-верю-что-это-пишу, не заваливайте горизонт.

От любого приёма или инструмента следует отказываться тогда и только тогда, когда вы его поймёте. Сначала научитесь управлять пространством в кадре через золотое сечение, а уже потом рассказывайте, что в нём нет необходимости (это правда).

Нарушать правила прикольно ровно до тех пор, пока все не начинают делать так же. Снять шириком портрет? Иногда это уместно:

Но выходить за рамки надо с конкретной идеей, это как авторская пунктуация. Если её нет, то лучше просто снять грамотно. То есть, на телевик и так, чтобы нос не пересекал профиль:

Если вам говорят, что кадр не уравновешен, или в него влез какой-то лишний отвлекающий элемент, или что детей лучше снимать с уровня их глаз – прислушайтесь.

Вообще, разделение критики на критику композиции и критику смысловую весьма условно.

Разберём этот кадр:

Стоило ли включать сюда человека?

Когда у меня об этом спросили, я растерялся. Всё-таки я снимаю уже не первый год и многое делаю на автомате. Для меня и не возникало вопроса: лучше с ним или без него.

Но потом разобрались.

Человек тут для масштаба, для антуража и чтобы уравновесить лодку. С человеком в кадре всё смотрится как-то менее абстрактно. Рядом судно, может быть, он на нём куда-то сейчас поплывёт. Уже какая-то история вытанцовывается. Без людей кадры пустые, как романы, в которых нет ничего кроме описания декораций.

Но можно было скадрировать и иначе:

Это был пример хорошей критики. В конце-концов, она привела к вопросу «А что вообще хотел сказать автор?». Чукотский пост, из которого взят этот снимок, лучше иллюстрируется первой фотографией. Если бы я писал о лодках, то оставил бы вторую.

Но чаще всего дискуссии о смысле смысла лишены.

Когда искусствоведы собираются вместе, они говорят о форме, структуре и смысле. Когда художники собираются вместе, они говорят о том, где можно купить дешёвый растворитель.

Это не я. Это Пикассо.

Объяснять в чём прикол той или иной фотографии – ещё хуже, чем объяснять шутки, если речь идёт не о фотографиях-иллюстрациях.

Все фотографии делятся на те, которым есть что сказать, и на те, что просто представляют собой симпатичный визуальный образ. То есть, они либо справляются с этим сами, либо они изначально и не претендуют на высказывание. И я не вижу никаких проблем с теми кадрами, которым сказать вроде как и нечего. Ведь в искусстве часто форма не менее важна, чем содержание. Это действительно так.

Тексты «Лед Зеппелин» выглядят так, будто их писал Тимати. Чарльз Буковски не имел в своих книгах сюжета вообще. «Бойцовский клуб» пересматривают сотнями раз, но не потому что каждый раз забывают концовку, а ради красивых фраз, антуража и физической формы Бреда Питта.

Вернёмся к фотографии. На снимках Энни Лейбовиц ничего не происходит. Но у неё есть свой узнаваемый стиль и эталонное чувство композиции. И то, и то исключительно про форму. И то, и то делает её суперзвездой фотографии.

Нет, не подумайте. Я не против сюжета в фотографиях как такового. Круто, когда он есть. Но его отсутствие не уничтожает снимок. Есть целые жанры, которые в нём попросту не нуждаются. Пейзажная, портретная фотография, стрит – могут существовать и без него. Почему так – объясняют пять предыдущих абзацев.

Кстати, обычно те критики, которые очень любят порассуждать об идее, сюжетах и прочем, сам практически ничего не снимает. Критика — это когда критик объясняет автору, как сделал бы он, если бы умел. Если вам не нравится, как делает критик, то о чём вообще говорить?