23. Алга
Перемещаемся в Алма-Ату. Алматы. Как хотите.
Первые 7 полевых сезонов я бегал с молотком по Чукотке, потом через сезон ездил то на Чукотку, то на Рудный Алтай, и вот на 12-й сезон я, наконец, перерезал пуповину и поработал как-то иначе.
Всё лето я с коллегой мотался по восточному Казахстану на машине, накрутив к середине сентября где-то десятку. И сколько-то там ещё авиаперелётов было. Дизлайк от Греты.
Первые 7 полевых сезонов я бегал с молотком по Чукотке, потом через сезон ездил то на Чукотку, то на Рудный Алтай, и вот на 12-й сезон я, наконец, перерезал пуповину и поработал как-то иначе.
Всё лето я с коллегой мотался по восточному Казахстану на машине, накрутив к середине сентября где-то десятку. И сколько-то там ещё авиаперелётов было. Дизлайк от Греты.
Два человека и машина – это совсем не чукотский размах, поэтому байками в этом году не приросло. Так, чисто фотки покажу и в общих чертах опишу, как оно было на этот раз.
В Казахстане геологу трудно работать.
Территория: а) переизучена б) перекрыта. Уже захожены все более-менее доступные горы, которые тут есть. Месторождения приходится искать где-то под степями. Этот сезон плотно пахнет в моей памяти навозом и полынью.
Территория: а) переизучена б) перекрыта. Уже захожены все более-менее доступные горы, которые тут есть. Месторождения приходится искать где-то под степями. Этот сезон плотно пахнет в моей памяти навозом и полынью.
Поездки длились по 2-3 недели. Стартовали и заканчивали мы в Алматы. Покатались, помылись, через неделю на следующий выезд. К концу сентября сумку дома я собирал минут за 40.
Какие рюкзаки, ботинки, штаны, гаджеты я беру с собой в поля, я подробно писал в соответствующем посте. К этому со склада добирается пару палаток-черепашек, карематы, складной стол, тент, посуда, газовая плитка, бензиновый генератор, несколько прозрачных пластиковых контейнеров с едой и посудой и литров 50 воды. В Казахстане с ней не очень-то. Ручьёв в степи почти нигде нет.
Какие рюкзаки, ботинки, штаны, гаджеты я беру с собой в поля, я подробно писал в соответствующем посте. К этому со склада добирается пару палаток-черепашек, карематы, складной стол, тент, посуда, газовая плитка, бензиновый генератор, несколько прозрачных пластиковых контейнеров с едой и посудой и литров 50 воды. В Казахстане с ней не очень-то. Ручьёв в степи почти нигде нет.
На Чукотке было как: сначала 8 часов летишь до Магадана, потом 3 часа до Билибино, потом часок на вертолёте, денёк на вездеходе, там ещё пешочком пройтись и можно начинать работать. Ближайшая деревня в 100 км, связи нет, а джинсы ты вновь наденешь только через 3 месяца.
В Казахстане я заранее знал, где в какой день мы окажемся и бронировал на эти даты гостиницы. Полная предсказуемость и с погодой, и с дорогой, и с тем, сколько на каждом участке придётся работать. Приехали, палатки кинули, помаршрутили, переночевали, поехали дальше. Сезон, за который я поправился, а не скинул дежурную десятку.
В Казахстане я заранее знал, где в какой день мы окажемся и бронировал на эти даты гостиницы. Полная предсказуемость и с погодой, и с дорогой, и с тем, сколько на каждом участке придётся работать. Приехали, палатки кинули, помаршрутили, переночевали, поехали дальше. Сезон, за который я поправился, а не скинул дежурную десятку.
С детства родственники по отцовской линии давили на меня по поводу того, что я никогда особо не изображал из себя грузина.
Как по-грузински пишется моя фамилия, я запомнил только после 30-и, мамалыгу и хачапури я не люблю, да и с тостами у меня не очень. Я-то по этому поводу никогда не переживал, потому что родился и вырос в Москве, а вот их сильно парило.
После того, как я впервые задержался в Грузии дольше, чем на пару недель, мне и самому было интересно, поменяется ли как-то моё самоощущение. Но я лишь уверился в том, что моя национальная принадлежность других людей волнует гораздо больше, чем меня. Ну, пусть они тогда с ней и разбираются.
С этими проверенными установками я поехал в Казахстан, в котором национальная тема тоже всплывает регулярно. Всем очень важно, кто когда куда приехал, кто на каком языке говорит, кто кыргыз, кто уйгур, кто к какому жузу относится. Жузы – это кланы, на которые разделили казахов ещё во время монгольского нашествия. До сих пор это значение имеет.
Как по-грузински пишется моя фамилия, я запомнил только после 30-и, мамалыгу и хачапури я не люблю, да и с тостами у меня не очень. Я-то по этому поводу никогда не переживал, потому что родился и вырос в Москве, а вот их сильно парило.
После того, как я впервые задержался в Грузии дольше, чем на пару недель, мне и самому было интересно, поменяется ли как-то моё самоощущение. Но я лишь уверился в том, что моя национальная принадлежность других людей волнует гораздо больше, чем меня. Ну, пусть они тогда с ней и разбираются.
С этими проверенными установками я поехал в Казахстан, в котором национальная тема тоже всплывает регулярно. Всем очень важно, кто когда куда приехал, кто на каком языке говорит, кто кыргыз, кто уйгур, кто к какому жузу относится. Жузы – это кланы, на которые разделили казахов ещё во время монгольского нашествия. До сих пор это значение имеет.
Как это сказалось на моём полевом сезоне?
Никак.
Алматы – самый либеральный город Казахстана. Восток – русскоговорящая его часть.
С местными общаться приходилось везде и постоянно, но «мы – геологи» срабатывает как заклинание. Все любят геологов. Мы что-то типа капибар.
На одной из стоянок к нам проехал чабан.
– Кто такие, чего шаритесь, моя земля
– Геологи
– Документы есть?
– А что случилось
– Барана потерял
– Мы в оранжевых дождевиках средь бела дня, с молотками и рюкзами. Похожи мы на конокрадов?
– Ладно
И это была самая продолжительная и напряженная беседа. Остальные просто подъезжали и такие «Чё, геологи, да? Золото нашли?».
Никак.
Алматы – самый либеральный город Казахстана. Восток – русскоговорящая его часть.
С местными общаться приходилось везде и постоянно, но «мы – геологи» срабатывает как заклинание. Все любят геологов. Мы что-то типа капибар.
На одной из стоянок к нам проехал чабан.
– Кто такие, чего шаритесь, моя земля
– Геологи
– Документы есть?
– А что случилось
– Барана потерял
– Мы в оранжевых дождевиках средь бела дня, с молотками и рюкзами. Похожи мы на конокрадов?
– Ладно
И это была самая продолжительная и напряженная беседа. Остальные просто подъезжали и такие «Чё, геологи, да? Золото нашли?».
Куда ездили рассказал, что с собой брали рассказал, как на нас реагировали пастухи доложил. Давайте теперь фотки, что ли, покажу? До гор мы под конец сезона тоже всё-таки добрались.
Покатавшись вот одно лето, я понял, насколько мои чукотские/алтайские поля были эпичными даже по геологическим меркам.
Я спросил у более опытного коллеги, который работал со мной и на Алтае тоже, долго ли он до того же Алтая в нормальные поля не ездил. Так, чтобы несколько месяцев безвылазно по горам бегать без связи и душевых кабинок. Он признал, что вообще-то давненько.
Подозреваю, что и я в такие же условия ещё не скоро попаду. Когда я перечитываю старые посты про свои полевые приключения, мне уже кажется, что их писал кто-то другой.
Но ведь я же этого и хотел?
Я спросил у более опытного коллеги, который работал со мной и на Алтае тоже, долго ли он до того же Алтая в нормальные поля не ездил. Так, чтобы несколько месяцев безвылазно по горам бегать без связи и душевых кабинок. Он признал, что вообще-то давненько.
Подозреваю, что и я в такие же условия ещё не скоро попаду. Когда я перечитываю старые посты про свои полевые приключения, мне уже кажется, что их писал кто-то другой.
Но ведь я же этого и хотел?
