Судей пятеро, все разные. Я репортёр фото и ТВ, и верстальщик-цветокорректор (полиграфический), Тёма — кинооператор и колорист, Макс — ретушёр, коммерческий фотограф и спец по недрам фотошопа, Сергей Брежнев — коммерческий ретушёр фотограф, Маша Плотникова — спортивный и коммерческий фотограф.

Судей Гоша подобирал так, чтобы вкусы и подходы у них различались. И мои выводы — это мои выводы. Просто все остальные расписывать ленятся или хуже словом владеют. А если уж мнение всех судей совпадает, то так оно и есть — мы слишком разные, хотя все много лет занимаемся фотографией за деньги и для себя.

Это междусобойчик на вкусовщине. Только вкусовщина продиктована опытом в отрасли и вокруг, которого у каждого из нас сильно больше десяти лет.

Здесь, в силу заведомой постановочности снимка и фотосессии в целом, я, против своего обыкновения, не считаю репортёрскую политику минимального вмешательства в снимок достоинством.

У меня есть мои собственные варианты, само собой, но если бы я не знал, что их делал я сам, они бы получили здесь те же 9 баллов, в которые я оценил лучшие варианты (субъективность же!). Однако автор снимка их видел и одобрил, а это, думаю, имеет значение. Я всё-таки напомню, что исходный кадр бракованный, задача очень сложная и сравнительно бессмысленная, но идея отборочного этапа как раз в том, чтобы увидеть, как участники находят выход из безвыходного положения. Итак, посмотрим, как же народ вытаскивает себя из болота за косичку парика...

Из тридцати одного варианта я наблюдаю реальное приложение хоть каких-то сил в половине случаев и очень большую работу в одном (30). Кажется, что эта работа, будучи во всех смыслах созидательной, порождена, помимо усидчивости, профессиональным отчаянием. Этому коллеге, вероятно, приходилось спасать ретушью кадры столь ужасные, какие я бы не снял даже на заре туманной юности, а когда бы снял, то немедля же и удалил бы (ну или порезал бы негатив, у меня заря туманной юности ещё до цифры случилась).

В десятку не попал никто — даже с поправкой на гнусный исходник. Интересно, что ни один участник не представил чёрно-белый вариант, который тут вполне имел бы право на существование.

В следующий тур я бы пропустил авторов вариантов: 6, 13, 28, 30 и 27. Лучшим вариантом я было считал тринадцатый, но после здравого диалога левого и правого полушарий собственного мозга решил, что с шестым (кабы не перетеплил(а), но вдруг монитор холодноват?) они равноценны, а следом за ними идёт 28. Далее 30 (за усилия), потом 27.

Как называется тот пресет, которого больше всего? Скажите же! Буду знать, но меньше презирать не стану. В этом соревновании, как и в прошлом, судейский корпус, причём не только в моём лице, наблюдает патологическое непонимание природы света и цвета, слепое следование моде и неумение оценить снимок комплексно, обращая внимание на ВСЕ его составляющие.

Конечно, работать с чужим материалом — не то, что со своим, но имею подозрение, что и со своим работают так же.
Пять участников воспользовались одним пресетом, причём три из этих пяти его не изменили вообще. Это указывает как минимум на лень, а кроме того — на крайне посредственное знание важнейшего инструмента фотографа XXI века — фоторедактора, в котором фотограф работает (какой конкретно это редактор — не имеет значения)..

8 из 31 осознали, что в этом кадре много хлама, который не грех и отрезать. Но успешно с этим справились из восьми человек пять, а один просто вырезал кусок картинки без оглядки на потенциальную пригодность результата к печати по линейному разрешению, композиции и сумме красок. Впрочем, это в нынешние смартфонные времена простым фотолюбителям, казалось бы, простительно — со знанием технологии печатных процессов всё плохо даже у очень многих сотрудников отделов предпечатной подготовки коммерческих типографий (и вот этого уже прощать нельзя, особенно с учётом того, что в век конвергенции, экономии, мультимедиа-журналистики и блогерства от фотографа до всего остального один шаг). У пяти участников с восприятием композиции наблюдаются явные проблемы, потому что было кадрирование ради кадрирования без какого-либо рационального обоснования. И это уже прямо совсем плохо.

Восемь других участников решили, что кошмарное отражение лица модели, хотя и требует каких-то действий, должно остаться на месте, и предприняли некоторые попытки его маскировки. Действительно удачной эта попытка оказалась только в случае с вариантом 21, но все остальные действия свели её на нет. На втором месте идёт вариант 30.

Теперь о свете. Признаюсь, что я и сам не угадал количество реально задействованных источников и точные характеристики съёмочной площадки (нет, картинка не в комплексе небоскрёбов снималась, как можно было бы предположить), но это свидетельствует как раз об умении автора с этими источниками работать и творчески подходить к их применению в каждом конкретном случае. Плохо не столько то, что я химеру принял за утеплённую вспышку в софтбоксе (в конце концов, вспышка с фильтром на 3200 или галогеновая лампочка внутри какого угодно софтбокса — не всегда так уж важно), а то, что из тридцати одного случая даже робкую попытку подумать примерно в этом направлении увидел ровно у одного человека. И то не поручусь, что та мысль была осознанной.

Из света вытекает цвет. Сложно подсчитать, сколько человек поняли, что тут свет тёплый, но только четверо сообразили, что тёплый свет не всегда нужно охлаждать, и при этом не поддались на провокацию цветных фильтров. Ребята и девчата, поймите: если вы берётесь за любую съёмку мало-мальски всерьёз, особенно цветную, то вы как азбуку и таблицу умножения должны знать природу и особенности различных источников освещения, и всегда помнить, что за любым цветным фильтром скрывается совершенно определённая цветовая температура самой лампочки, по какой бы технологии она ни была изготовлена. А если бы тут заполняющим светом был синий светодиод с цветовой температурой 10'000К и поганым индексом цветопередачи? А с кашей в балансе бы что делали? А ведь тут, несмотря на буйство красок, каши в балансе нет вообще. Короче, в дуэли теоретической подготовки и «ятаквижу» в реальной жизни и работе побеждает всё-таки первая. 99% «ятаквиделок» либо бросают фотографию, либо так и не обретают в ней оригинальности, к которой так отчаянно стремятся, а кто всё же стремится к полноценности, идёт по дороге куда более извилистой, тернистой и граблеобильной.

Ретушь. Я не устаю цитировать статью Отто Эвеля с послесловием Николая Кроткова, которую больше десяти лет назад выволок из хранилища библиотеки в Нижнем Новгороде и перепечатал у себя в ЖЖ (https://dyor.livejournal.com/276420.html). Пожалуйста, прочитайте тот пост внимательно и не стесняйтесь перечитывать. Но, в конце концов, это соревнование без ограничений на ретушь… И даже при этом только четыре человека из трёх десятков подошли к ней ответственно.
Отборочный этап конкурса показывает истинный уровень осознания понятия «обработка фотоснимка». С задачей более или менее, с допущениями и скидками, справилось пять человек. Если бы не было брака по резкости, то, может быть, дальше прошла бы не ⅙ участников, а ¼. Но слишком многие кинулись в сокрытие этого брака типовыми методами, и только ОДИН человек (13) справился с этой задачей именно так, как действительно стоило бы это делать (в математике это называется, если я правильно помню, «от противного»).

Очень сложный этап, на самом деле, но я результатами откровенно разочарован. Опять наблюдаю обработку ради обработки с изрядным презрением реализма, а иной раз и эстетики, хотя и на более высоком уровне, чем в отборочном туре.

Снимок замка Греми (Кахетия, Грузия) от Гены Штальбаума, на мой взгляд, напрашивается на то, чтобы а) не трогать кадрирование в принципе; б) показать побольше тех участков, в которых есть информация, чтобы отвлечь внимание от выбитого заката. Закат на исходнике выбит намертво и нужно ли его восстанавливать — большой вопрос, на самом деле. Хотя именно в этом месте и есть главная сложность, которая требует, на мой взгляд, работы в Lab и восстановления (а точнее — создания) утраченного элемента «по Маргулису» («Загадка каньона», гл. 8). Собственно, я воспользовался правом судьи не только обрабатывать, но и не обрабатывать, тем более, что у меня нашлись более насущные занятия, чем возня с не самым важным закатом.

Что касается очередного чукотского пейзажа от Гоши, то его простота крайне обманчива и коварна. Информации в картинке такое безумное количество, что накрутить из неё можно решительно что угодно: и идеальную детализацию неба, и каждый камешек на ближней горе слева, и всю зелень не просто вытянуть из недоэкспозиции, но и сделать произвольного цвета. А уж с контрастом на этом снимке можно играть бесконечно, и это даже будет легитимно: в конце концов, при съёмке вытащить детали из сколь угодно бледного неба, если они там вообще есть, можно градиентным фильтром, и покуда не нарушены цвета (вспоминается время от времени всплывающая на поверхность мода на тонированные градиентники, особенно «табачный» и «закатный», которые используются многими фотографами как угодно, но только не согласно исходному их предназначению), и не будет слишком больших различий с очным восприятием, это совершенно допустимо.

Однако моя позиция состоит в том (и тут уж журналистская профдеформация трубит во все трубы), что пейзаж должен быть ДОСТОВЕРНЫМ. Именно сохранение реалистичности, если нет прямой задачи сделать сверхпривлекательную для обывателя туристическую открытку, и должно быть во главе угла.

Достоверность пейзажа — это, во-первых, его композиционная целостность, а во-вторых — верность цвету и контрасту. Нет, налетевшую дымку вполне можно убрать Dehaze'ом, как и поднять контраст, просевший в контровом свете, но передача всех нюансов плавнейших полутонов Заполярья требует подхода куда более вдумчивого, чем накрутка контраста. В конце концов, Чукотка — это даже не Карелия и не Полярный Урал.

Географически (хотя и не политически) это вообще другая страна и другой край света, и те приёмы, которые могут сработать, скажем, у мыса Картеш, в Хибинах или на реке Лемва, на Чукотке во многих случаях выглядят спорными — точно так же, как на Курилах. И уж точно краски Закавказья вечером идеального дня — это совсем не то же самое, что дуэли циклонов и антициклонов в местах, где даже геологи-разведчики ходят раз в год по обещанию.

Конечно, у конкурсантов здесь не было роскоши в виде консультации с авторами, но это всё равно этот этап конкурса содержит три жирных намёка:

1) Редактор, выполняющий роль прослойки между фотографом и зрителем, должен чувствовать, где добавить контраста и сочности, а где их стоит прибрать. В случае с пейзажной фотографией этого можно добиться только одним: личной насмотренностью. То есть путешествовать самому. Если есть возможность выяснить, как же это было на самом деле, то стоит ею воспользоваться, а если нет, то подходить к редактированию насколько возможно тактично и осторожно.

2) Если обрабатывается собственный снимок, то стоит всё же прислушаться к собственному восприятию. Нет, нафантазировать можно что угодно, и это даже будет красиво, но достоверный вариант обязательно должен лежать рядом и в случае чего быть предъявлен, хотя бы и во имя науки.

3) Сочные краски уместны не всегда, даже если они прямо просятся быть вытянутыми.