...«Прямо сейчас в небе находится тринадцать тысяч гражданских самолётов».

«Несколько раз в неделю из Магадана в Билибино и обратно летает один из них. И он почти никогда не падает».

Эти, и несколько других мантр, я повторяю про себя каждый раз, когда лечу на Чукотку.

Раньше я редко летал. Буквально пару раз сгонял в Тбилиси в 90-х и всё на этом. За нулевые не совершил ни одного авиаперелёта вообще. С началом 10-х начал летать регулярно и довольно быстро уловил закономерность. Выглядит она примерно так: если я куда-то лечу, то в пути непременно случается какая-нибудь х*я.

Перед моим приездом дважды загорался аэропорт. Мой багаж теряли, я попадал под овербукинг, под отмену авиасообщения между государствами, задержки и отмены рейсов (многократно). Поэтому в каждый перелёт в Билибино я жду приключений.

Из «Сокола» в «Кепервеем» гоняют хлипкие АН-24. В салоне тесно, холодно и немного потряхивает. На шмотки наброшена сетка, весь скарб доступен из салона. Багажа нет, всё считается как ручная кладь. Но оно вроде как летит. Набок не заваливается. Не сифонит. И почти никогда не падает.

Мы сели.

Бывалые заранее намазались средствами от комаров. Я сориентировался не сразу, и десятки ублюдошных мелких лапок мигом облепили лицо.

Взлётная полоса посыпана гравием. Довольно близко к ней подходят горбы полуголых сопок, в распадках которых в июне ещё лежит снег. Вокруг невысокий забор, через который можно при желании перебросить всё, что угодно. По территории расставлены полуразобранные вертолёты и самолёты.

Так выглядит аэропорт Кепервеем.

Служащие аэропорта загнали нас в здание и подогнали к нему древний УАЗик с багажом. Суховатый мужичок с роскошными светлыми усами забросил шмотки на конвейерную ленту. Отмахиваясь от комаров, народ выудил свой багаж и направился к выходу. Бирки проверяющих не интересовали.

У выхода из аэропорта стояли несколько грузовых машин. Начальство увезли на джипах, кому-то досталось место в УАЗах. Студентов посадили в кунг Урала. Внутри ничего не видно и летали комары, но стоило машине тронуться, и они тут же попрятались по углам. Поехали.

По дороге от второгодников я узнал всё самое основное.

В Билибино живут русские, русские чукчи и русские-чукчи. Официальное население 5,3 тысячи человек (убывает на сотню в год). Большинство квартир заброшено, цены на них в районе полумиллиона за трёшку.

Цены на все товары фантастически высокие. В 2011-м году киви стоил 50 рублей за штуку. Яблоки - 370 рублей за килограмм, сардельки - 650 рублей.

Иногда стоимость определяется тем, насколько продукт просрочен. Бутылка колы в одном магазине может стоить 50 рублей, а в другом - под сотню. Но каждый знает, что ту, что за 50, брать не стоит.

Всё невкусное. Пиво похоже на мыло с мёдом, яблоки на вкус как бумага (даже московские хуже). Иногда какого-то продукта может просто не быть всё лето. И таким продуктом может быть даже картошка.

Деньги на это у местного населения берутся за счёт добычи полезных ископаемых и за счёт обслуживания тех, кто добывает эти полезные ископаемые. Ещё охота.

Такси стоит дешёво и, в сущности, заменяет собой общественный транспорт. На некоторых легковых машинах (разумеется, сплошь праворульных) большими цифрами написаны номера телефонов. Аналогичное практикуется и в других северных городах.

Дома почти все одинаковые, раскрашены в яркие цвета и стоят на сваях. У подъездов тусуются комары, уже запомнившие основные маршруты людей. На домах сверху стоят частоколом антенны.

Велосипеды оставляют без присмотра, никто не боится, что сопрут. Далеко ли ты нам нём уедешь. Другая характерная деталь городов средней полосы, бомжи, тут тоже отсутствует. Ну да, возможно стоит упомянуть для некоторых читателей: метро тут тоже нет.

Рядом с Билибино находится Билибинская АЭС. Единственная атомная электростанция за полярным кругом.

Через 40 минут добрались до Билибино. Пока разгружали машину, начальник одного из отрядов обратился к водителю Урала.

— Наверное, студентов на съёмную квартиру, а офицерский состав в общагу.
— На склад завтра?
— Естественно.
— Ты симку купил?
— Купил уже, да.
— Какой тариф?
— Сто рублей в час, что ли.
— Хороший тариф.

Нас отвели на съёмную квартиру. Там уже жили несколько студентов, которых завезли неделей ранее. Какую-то часть уже отправили в поле.

— Чем занимаетесь?
— Ничем.
— То есть, как это?
— Лепим конвертики. Сидим. Лепим. Смотрим кино. Жрём. Лепим.
— Увлекательно.

Нам выдали спальники, и мы забили себе места на полу в одной из комнат. Квартира была совершенно убитая. Обои отклеивались, пол был протёрт, в коридоре валялись игрушки. Выглядело так, будто там на неделе закончили снимать «Пилу».

Я позвонил домой. Слова с Чукотки долетали с запозданием. Между тем моментом, как ты произнес слово и тем, как его на другом конце услышали, проходила где-то секунда.

Я тогда ещё не пил, поэтому рухнул спать рано. Часов в восемь уже никаких сил сопротивляться джетлагу не было. Проснулся я посреди ночи от воя сирены.

— Это что?
— Атомная электростанция, – пробурчали мне в ответ сквозь сон.
— А чего это она?
— Не знаю, горит может.

Спать мне расхотелось. Но АЭС тут была непричём. Моя рука опухла и была похожа на ладонь Микки Мауса. Комары, хотя их в квартире было и немного, как следует меня вздрючили. Они всю ночь атаковали в одно место. Рука очень зудела и болела. С собой я взял книжку про всякие занимательные факты (что может быть бесполезнее), так там я вычитал, что человек одновременно может выдержать только 3000 тысячи укусов, а потом умирает от болевого шока. Я был на волоске.

У меня была с собой какая-то бессмысленная х*а на этот случай, но она мне никак не помогала. Я бросил её в рюкзак и не доставал до самого возвращения с полей. Зато потом она буквально спасла жизнь, но об этом позже.

Я надел перчатку для фитнеса, обмотал её скотчем и лёг спать дальше. Но лучше б не – оказывается, из-за этого я пропустил целое шоу.

Утром я пришёл на кухню, там уже тусовался народ.

— Как спалось? – вопрос звучал так, будто все знали, что спалось мне так себе.
— Неплохо.
— Не слышал часа так в два-три ночи криков «Я В РОТ НЕ БЕРУ!».
— Не довелось.

Я приготовился слушать первую в своей жизни полевую байку.

— Короче. Кто-то в ночи решил расслабиться перед полем. Сняли, значит, двое наших шлюху местную. Анну. Знаком? Вроде ничего особенного, но проблема в том, что когда она шла на дело, она не подозревала, что там будет не один геолог, а двое.

Рассказчик уже вовсю почувствовал себя стендап-комиком и, как тому и подобает, отпил минералки из бутылки.

— Ну двое и двое, женщина опытная, это её не смутило. Но не одновременно же, на что её прямо на этом месте и попытались развести!
— Что, прям здесь?
— Вот прямо где ты сидишь.
— Ладно.
— У неё же есть какие-то принципы. Крик, разбудивший 10 человек, и содержал в себе это категорическое отрицание выдвинутых условий. Все сбежались на кухню. Анна предстала перед нами во всей красе. Кажется, не все зубы, дьявольская искорка в глазах – женщина с изюминкой.
— Так.
— Что же вы, и даже чаю не попьёте? – спросили мы.
— Интеллигентность студентов Московского университета проявляется всегда, везде и часто незапланированно.
— Да.

Конфликт на этом был исчерпан и превратился в байку тут же.

Мы засобирались на склад.

На складе меня поразили две вещи.

Во-первых, я до того ни разу не видел матерящихся вузовских преподавателей. Ты к ним по имени-отчечеству, а они к тебе «п*р». Во-вторых, комаров там было в три раза больше.

Меня тут же подхватили и начали мной командовать.
— Тащи это говно сюда.
— Не про**и сигареты. Если начальник без них окажется в поле – нам п*ц.
— У тебя руках мухи е*я? Не роняй примуса.
— ГДЕ РАСКЛАДУШКИ. КТО С*Л РАСКЛАДУШКИ, Б*Ь? ВОДОРАЗДЕЛКА?

Склад – особенное место. Там в полном хаосе решается, с чем ты проведёшь ближайшие 2 с половиной месяца. Кому-то проще, бортом могут добросить всё необходимое по ходу сезона. Кто-то же будет обходиться только тем, что взял сразу. Один парень не погрузил свой рюкзак, так он где-то месяц чистил зубы камнями и оборачивался в листья. Вру, конечно, ему со всем помогли, но я бы не хотел оказаться на его месте.

До склада нужно было идти 20 минут пешком. На такси 5 минут и сто рублей. Естественно, вывозить 20 щщей никто не планировал. Идти нужно было через небольшое болотце, тропы известны не всем. Я тонул в нём трижды.

Гулять по городу было и негде, и особо не хотелось. Комары же.

Закупались мы, как правило, в местной кулинарии. Почти все местные магазины носят женские имена, расположены в подъездах домов и, конечно, скотски дорогие.

Три первых ассоциации с Билибино: дома на сваях, полярный день и эти вот цены. В этом городе очень быстро теряешь навык обращения с деньгами. Стоимость любого товара представляется абстрактной, когда она далека от того, к чему ты привык. И когда платишь по факту не ты, а контора.

Каждое утро мы ходили на склад, а вечерами проедали и пропивали чужие деньги.

На 4-й день был вылет.

Рано утром нас подвезли к вертолётной площадке. Я лениво снимал вертолёты. Через несколько минут ко мне выбежал чукча, который с палкой в руках кричал, что если я не перестану снимать охраняемый объект, то он засунет мне фотоаппарат в задницу. Я не стал экспериментировать.

Лететь предстояло где-то час на МИ-8. Мой первый в жизни полёт на вертолёте. Пока я рефлексировал на эту тему, мне отвесили подзатылок и выкрикнули:

– В первый раз в жизни вертолёт загружаешь?! Клади тяжёлое ближе к центру!

Обычно моё московское утро именно с погрузки вертолёта и начинается, поэтому замечание было справедливым.

Винты завертелись, мы, дёргаясь в разные стороны, оторвались от земли… и полетели.