Когда меня спрашивают, почему я не снял какую-нибудь гору или куст с другого ракурса на закате, я кидаю ссылку на этот коуб:

Мой обычный день в полях он передаёт точнее всего.

Во время маршрутов меня пытаются ужалить змеи, насекомые, трава, всё, вплоть до камней. В ключицы давят лямки, из ног торчат ветки. Некоторые места непроходимы в принципе, их можно только проползти.

Так на Алтае.

На Чукотке попроще, но и там есть свои приколы. Например, курумники.

Курумники – это такие россыпи камней размером с холодильник, которые крутятся во все стороны, когда на них наступаешь. Был сезон, в котором не было ни одного маршрута, в котором бы я с такого не упал.

Когда камни, наоборот, мелкие, на крутом склоне взрослого человека они не выдерживают. На два метра проползаешь вперёд, три метра сползаешь назад.

Примерно то же случается, когда ползёшь по снежнику. На Чукотке они за лето могут так и не растаять. С него я тоже падал. Так долго катился, что успел выбрать, что мне себе сломать, когда он закончится и начнутся камни.

Ещё есть кочкарник. Это такие коренастые северные пальмочки, которые растут на болотах в шахматном порядке. Они плотно стоят друг к другу, и протиснуться между ними получается лишь нетрезвой походкой Капитана Джека Воробья.

В маршрутах я ограничен по времени. На Чукотке в меньшей степени – белые ночи длятся до середины августа. Рудный Алтай на широте Минска, там, чтобы не разбить голову о пень, до ближайшей дороги надо было выползти до сумерек. Осенью, чтобы всё успеть, мы вставали в 5:30 и заканчивали работу к 19-и.

В общем, часто мне там не до фотографии. Снимаю я обычно:

На Алтае рядом с лагерем снимать шириком обычно нечего. Мы ставимся в долинах, рядом с водой. Оттуда только коптер запускать, с низов кроме унылых берегов ничего не снять.

На Чукотке лагери часто в живописных местах. И такой растительности нет, и заехать на вездеходе можно повыше, а чем выше – тем симпатичней. Да и закаты на Севере дольше и красивей.

Но если бы я вдруг выбирал между квадрокоптером и шириком, я бы и на Чукотку взял квадрокоптер. Ширик проще заменить.

Сейчас я снимаю на второй Мавик, но и на первый получится нормально, если не снимать против солнца, немного переэкспонировать и использовать стекинг или панорамирование. Подробнее об этом писал в статье по обработке.

Телевик на стоянках гораздо полезней.

В 2018-м году он сломался у меня на второй день, и я весь сезон снимал на Nikon 24-70/2.8. Я ничего толком не упустил, но мне повезло: почему-то 70-и миллиметров, в основном, хватало.

Тенденции я в этом не углядел: на Алтае в прошлом году удалось сделать пару фотографий, которые я бы не хотел пропустить.

Я снимаю на большой и дорогой Nikon 70-200/2.8, но на стоянках могу обойтись и без него. Если в лагерь кто-то припрётся, или случится прикольный сюжет, его получится снять и на дешёвый, небольшой и тёмный телевик.

Казалось бы, логичней брать такой всё время, чтобы заодно таскать его в маршруты, но нет. Как минимум при перебросках мне нужно нормальное стекло.

На самой камере экономить тоже смысла нет. В 2017-м махнул Nikon D600 на Sony A6000 с Sony 55-210/4.5-6.3, и она совершенно мне не зашла. Я ждал, что при полярном дне и моём опыте работы с днищенскими исходниками проблем не будет, но вышло иначе.

Хотя это кроп, она была всё ещё недостаточно маленькой, чтобы я её не замечал вообще. При этом она медленно включалась, быстро садилась, кое-как фокусировалась, а матрицы у неё лучше бы вообще не было.

В полях нужна нормальная техника. Которая будет нормально снимать и не помрёт под первым же дождём.

И нужнее всего нормальная техника, когда ты в пути.

Что-то крутое может произойти совершенно внезапно, поэтому важна возможность вытянуть всё из одного кадра, иногда не самого топового качества. И, желательно, чтобы всё было ещё и в фокусе при этом.

В полях все перемещения обычно не по дорогам и даже не по полям, хотя казалось бы. Обычно это вездеходы и вертолёты.

Езда на вездеходе напоминает родео. Там сидеть-то тяжело, не то что фокусироваться. Я принимаю упор лёжа, одной ногой держусь, другой фотографирую.

В полях на технике сэкономить не получится. Это напрямую влияет и на качество, и количество удачных фотографий. Винтажное барахло там не канает.

Например, вот мы возвращались на вездеходе с маршрута и прогнали из кустов медведя. На D600 и 80-200/2.8, который у меня тогда был, я, считайте, и не снял ничего.

За 9 лет в полях я встречал медведей раз 10 и не сделал ни одной по-настоящему хорошей фотографии. Всё время какие-то вот такие.

С вертолётом проще. Никто не возражает, чтобы я пооткрывал иллюминаторы. Если бы не разрешали, использовал бы поляризационный фильтр.

Полярик в вертолёте – едва ли не единственный случай, когда хоть какой-нибудь фильтр в полях реально пригождается. И он был бы совсем единственным, если мне не подарили UV-фильтр в своё время. Но по своим фотографиям я даже вспомнить не могу, где он есть, а где его нет. С той же задачей и лайтрумовский Dehaze справляется.

Чисто технически тут только один нюанс: даже на фуллфрейме я предпочту открыть диафрагму, чем поднять ISO. Шумы и куцый динамический диапазон заметней нерезких веточек по углам.

В рюкзаке мало мест, которые более-менее защищены от моих падений. Самое надёжное – верхний клапан, если на рюкзак не садиться (я сажусь). Альтернативный вариант – завернуть в полотенчико и положить в боковой карман.

Камеру на Алтае я с собой почти не таскал. Ничего не видно из кустов, да и на айфон я наблатыкался снимать так, что от зеркалки не отличишь.

Когда я всё-таки брал с собой камеру, я цеплял её на ремень через клипсу Пикдзайна. Это было самое удобное, что я использовал для таких задач. Прежде я носил с собой камеру в разгрузке.

Камера из неё, в принципе, не вываливается, но эта конструкция громоздкая.

Обычно я ношу с собой телевик– его-то мобилой не заменить. Я рассчитываю на зверей, но это больше чукотская история. Там и зверей больше, и их хотя бы видно.

Мне в два раза страшнее встретить медведя, когда я без фотоаппарата.

В алтайских маршрутах я за 4 месяца телевиком снял только дерево и Данила. Телевик я брал с собой раза три или четыре, потом успокоился.

Чаще я брал с собой Nikon 50/1.4. На него получаются бодрые портреты и даже широкие пейзажи, если сделать несколько кадров и склеить панораму.

Nikon 50/1.4 гораздо удобнее носить на поясе. Когда не хочется доставать камеру из труднодоступных мест, когда пот со лба, комары и задобался, а предугадать, когда будет «тот самый кадр» нельзя – это важный фактор.

В этом году я вновь собираюсь на Алтай. Телевик я с собой, конечно же, возьму, но в маршруты буду носить Nikon 85/1.4. На многопиксельной D850 будет самое то.

Как видите, у меня там часто нет времени и возможностей не то, чтобы спланировать съёмку, штатив хотя бы поставить. Я его брал раза 3, и примерно столько же фотографий с него сделал.

Тот материал, что я привожу из экспедиций – это не пейзаж, это по большому счёту репортаж. Я не особенно переживаю по этому поводу, потому что лубочные картинки шириком на длинной выдержке в режимное время хотя и смотрятся выигрышно, давно примелькались.

Я получаю в полях тот опыт, которого нигде больше нет. Эта история о труде, преодолении и негордом одиночестве. Мне хочется передать своими фотографиями именно эти ощущения, а не наделать ещё красивых изображений.

Всё моё планирование, это лишь примерное представление о том, увижу я что-то в маршруте или нет. Чем выше он пролегает – тем больше шансов. Иногда смотрю на погоду – атмосферный фронт способен натворить чудес.

В остальном – полная импровизация.

Великолепные патреоны: Andre Cheshire, Magistr, Anton G, Naim Naimov, Dmitry, Dmitry Sergeev, Ivan Bondarev, Maks, Maksim Maksimov, Alexkolov, Nick Gladkiy, Oleksandr Fishchenko, Ruslan Keba, Taras, Сергей Хмелевский, Катя Мельник, VLMokhov, Artur Aliev, PostWarBlues, Edgar Cherkasov, Daniil Ososkov, Alexander, Fr. Kirill gorbunov, Demenin dmitriy, Kostya, Igor Djachenko, Gontarev Vladimir, Darya Fedorova, Егор Гребеньков, Dmity Dorian, Andrey Ahryzko.

Корректорка и редактор: Екатерина Джеджея.